Жены сотрудников Барановичского ГРОЧС накануне профессионального праздника своих мужей – о том, каково жить со спасателем, какие мысли у них возникают, когда слышен вой сирены, о бессонных ночах и зароке не думать о плохом.
Фото: Евгений ТИХАНОВИЧ
Все фото: Александр ЧЕРНЫЙ
Александра Ковальчук, супруга главного специалиста инспекции надзора и профилактики:
Мы познакомились с Сашей, когда он заканчивал институт в Гомеле, и я знала, что он будет работать пожарным. Когда он делал мне предложение, то прямо спросил: «Ты понимаешь, что на пожаре со мной может что-то случиться или я могу вообще к тебе не вернуться?»
Конечно, о подобных вещах даже думать страшно. Каждый день я волнуюсь и переживаю, молюсь, чтобы с мужем все было хорошо, чтобы после дежурства он вернулся ко мне живой и невредимый. Саша служит в МЧС уже больше девяти лет, но я до сих пор не могу привыкнуть к тому факту и воспринимать как обыденность то, что по роду службы ему иногда приходится рисковать своей жизнью и здоровьем. До сих пор я не могу спокойно уснуть, когда муж дежурит. А когда вижу летящую по улице пожарную машину, сразу звоню ему и спрашиваю, где пожар, что сгорело. Даже когда гуляю с детьми во дворе и слышу сирену, хватаю детей и бегу посмотреть, что за машина поехала – пожарная или другой спецслужбы. Переживаю и ничего не могу с собой поделать.
В то же время я предпочитаю, чтобы Саша делился со мной, рассказывал о своей работе, о том, как они тушили пожар, спасали кого-то – даже если понимаю, что услышу что-то страшное. Как-то муж рассказывал мне, как на его глазах горела женщина в инвалидной коляске – сама она не могла выбраться из пылающей квартиры. Как он с сослуживцами из этой же квартиры вывели мальчика-подростка, который надышался дыма и сам не мог идти. Женщину и ребенка отвезли в больницу. А я потом каждый день все спрашивала, как они там, живы ли, начали ли выздоравливать?
После таких рассказов я долго не могу нормально спать. Зная об этом, Саша какое-то время, чтобы я не волновалась, принципиально мне ничего не рассказывал. Но я сама вернула эту «традицию», потому что понимаю: ему тоже тяжело носить в себе эти ужасы и хочется выговориться.
За столько лет я хорошо изучила Сашу, знаю, что он не из тех, кто может поддаться панике или пойти на поводу у эмоций, и, казалось бы, не должна тревожиться. Но спокойно засыпать, когда муж дежурит, или не звонить ему всякий раз, заслышав за окном вой сирены, я не научилась до сих пор.
Наталия Селивончик, супруга командира отделения ПАСЧ № 3:
У меня часто спрашивают, не страшно ли было выходить замуж за пожарного. Нет, не страшно. Я мечтала связать свою жизнь именно со спасателем – хотела такого мужа, за которым можно было бы спрятаться как за каменной стеной, чувствовать себя спокойно и уверенно. И почему-то именно эта профессия всегда взывала у меня чувство уважения. Да, военные или милиционеры тоже служат обществу, совершают героические поступки, но в пожарных меня восхищало и завораживало то, как бесстрашно они бросаются в огонь, чтобы спасти человека. Совершенно постороннего, чужого человека. И я рассуждала: если они рискуют собой ради жизни чужих людей, то ради родных, наверное, вообще на все готовы.
С моим мужем Сашей мы в браке уже 6 лет. Я переживаю за него, волнуюсь, когда он задерживается после дежурства, не отвечает на звонки. В то же время я доверяю его профессионализму, его способности здраво рассуждать в любой ситуации. В нашей семье мы часто шутим, что верное решение во время пожара муж принимает быстрее, чем находит ответ на вопрос, в какой кофточке мне пойти в гости. Но это, наверное, особенность всех людей опасных профессий: максимально концентрироваться именно в экстремальных ситуациях. Без этого качества в МЧС делать нечего.
Кстати, первое образование у Саши экономическое. В школе он мечтал о работе пожарного, но родственники отговорили. Тем не менее, он к этому все равно пришел. И это действительно его стихия. Даже в выходной, увидев, что что-то случилось, Саша бросит все и пойдет помогать. Как-то гулял он с другом по городу и увидел, что горит дом. Бросился туда и до приезда своих коллег вынес из огня маленькую девочку. А в деревне, куда часто ездим на выходные, стоит чему-то загореться в округе, он сразу мчится туда. Я не злюсь, что наше с ним время Саша тратит на работу – я им горжусь.
Муж почти никогда не рассказывает мне о пожарах, особенно если среди жертв есть дети. Да я и сама стараюсь не расспрашивать, чтобы не пускать этот негатив в нашу семью. Я никогда не желаю ему спокойной смены или удачи (у пожарных это плохая примета), мы вообще не концентрируем свое внимание на том, что он идет рисковать жизнью. Саша просто уходит, а мы с дочками остаемся его ждать. Внутренне я всегда настраиваю себя на то, что все с ним будет хорошо. Считаю, что если моя мечта выйти замуж за пожарного сбылась, то и другие мысли могут воплотиться в жизнь, поэтому дала себе слово о плохом не думать.
Светлана Левкович, супруга командира отделения ПАСЧ № 4:
Когда больше 20 лет назад мы с Дмитрием только собирались пожениться, я знала, что он собирается пойти работать пожарным. Я его не отговаривала, понимала, что бесполезно, но при этом и себя уговаривать смириться с его выбором не пришлось. Мы тогда были так молоды, что, наверное, просто не понимали той опасности, которую таит в себе профессия пожарного. О рисках для жизни и здоровья ни он, ни я не думали. Сейчас мне даже кажется, что я особо и не волновалась, когда Дмитрий уходил на дежурство. Легкая тревога, конечно, была: ведь это мой любимый человек, как за него можно не переживать?
Да, поначалу я постоянно просыпалась, услышав сирену пожарных. У меня внутри все холодело, а воображение рисовало какие-то ужасные картины. Но со временем я научилась держать себя в руках, гнала от себя страшные мысли, перестала реагировать на звуки сирен и спокойно спала.
Сначала Дима работал простым пожарным, потом стал продвигаться по служебной лестнице и дослужился до командира части. Теперь он уже на пенсии, но продолжает служить в МЧС. И до сих пор выезжает на чрезвычайные происшествия.
Почему-то сейчас я часто вспоминаю наши молодые годы и не понимаю, как могла оставаться такой спокойной, зная, что вот именно в эту минуту мой муж может стоять посреди пылающего дома. Именно теперь от этих воспоминаний становится страшно.
Дмитрий всегда рассказывал и рассказывает мне о своей работе. Но в памяти мало что сохраняется – наверное, память сознательно блокирует все страшные воспоминания. Лишь один случай запомнился, как муж рассказывал, когда в первый раз мертвого человека на пожаре увидел. Для него самого гибель человека стала шоком, наверное, поэтому и у меня эта история отложилась в памяти.
Мне кажется, самое главное правило – отправлять мужей на службу с легким сердцем и никогда не думать о плохом. Тогда все будет хорошо.